 Николас Ломбертс – защитник-комета,
которому хватило половины сезона, чтобы подтолкнуть «Зенит» к
чемпионству и стать лучшим новичком премьер-лиги. Питерская карьера
прервалась прошлой зимой: в матче Кубка УЕФА Ломбертс разбился о штангу
ворот «Вильярреала», долго лечил травмированное колено и планирует
окончательно вернуться только весной. Накануне возвращения Ломбертса к
нему в гости съездил журнал PROспорт. «Заводной апельсин» публикует
этот текст.
Ломбертс уже появлялся
в этом блоге – осенью, накануне первого домашнего матча «Зенита» в Лиге
чемпионов. Считая голландский и бельгийский футбол чем-то очень
похожим, «Заводной апельсин» предоставляет трибуну для Ломбертса еще
раз.
НАЧИНАЯ С ПРОШЛОГО ФЕВРАЛЯ я смотрел все матчи
«Зенита» по телевизору. И это были великие матчи – против «Баварии»,
против «Марселя»… Я был очень расстроен. Если ты не принимаешь в них
участие, это действительно ранит. До этого ты играл почти во всех
матчах, а сейчас не можешь выйти на поле, при том что для карьеры это
просто уникальный момент. Много ли игроков могут похвастаться тем, что
выигрывали Кубок УЕФА и Суперкубок Европы?
ПОНАЧАЛУ Я спал хорошо. Но когда до моего
возвращения в Россию оставалась пара недель, со сном уже были проблемы.
Я не мог дождаться, когда же вернусь на поле. Это реальный shit – не
играть так долго. Я смотрел футбол и думал: о, fuck, я хочу играть, я
хочу играть, я хочу играть! Это самое тяжелое время в моей карьере.
ЛЕЧЕНИЕ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ было бы связано с
некоторыми сложностями. Там я должен был ходить в тренинг-центр, но
всего, что нужно, там нет, поэтому мне надо было бы идти в другой
центр, а затем еще в один. В итоге приходилось бы много ездить по
городу. В Бельгии мне удавалось делать все упражнения в одном месте.
Кроме того, в Генте я был вместе со своей семьей, а это помогает забыть
о футболе. Если бы я каждые выходные ходил на матчи «Зенита», то совсем
бы сошел с ума.
«На финале Кубка УЕФА я был как ультрас: «Это лючший клуб...»
ФИНАЛ КУБКА УЕФА я смотрел в Манчестере – вместе с
болельщиками. Клуб дал мне билеты, вокруг было много фанов «Зенита».
Обычных болельщиков, не ультрас. Но я сам был как ультрас в тот момент.
Пел вместе со всеми и кричал. Пытался петь песни, хоть и не знаю их.
Хотя что-то получалось: (по-русски) «Это лючший клюб…»
ПОСЛЕ ТОГО КАК «Зенит» выиграл Кубок УЕФА, я стал
популярен в Бельгии. Меня приглашают на телевидение, я даю комментарии.
Комментировал матч «Зенита» с «Баварией». Был в самых популярных
ток-шоу Бельгии, во всех газетах. Все это было невозможно еще полтора
года назад. Когда я играл в «Генте», меня никто не знал. Я был всего
лишь одним из многих игроков чемпионата Бельгии.
ОТПРАВЛЯЯСЬ В РОССИЮ, я мечтал выиграть местный
чемпионат. Когда я подписывал контракт, мы шли на первом месте. Я
думал: «Было бы здорово выиграть. Ну и попробовать пройти в следующий
раунд Кубка УЕФА». Всегда тяжело играть после месяца подготовки с
такими большими командами, какие попадались нам в весенней части. Но
когда мы обыг-рали «Вильярреал», я подумал: «Если обыгра-ли такого
соперника, почему не обыграть любого другого?» Но до этого о Кубке УЕФА
я и подумать не мог. Это фантастика! Чудо!
ЛЕТОМ 2007 ГОДА у меня было два варианта – «Герта»
и «Зенит», – и я сомневался. Если бы, когда я был ребенком, меня
спросили: «За какую команду ты бы хотел играть?» – я бы сразу ответил:
«Герта» (Берлин). Я люблю Берлин, это восхитительный город, я хочу там
жить и работать. Берлин – новый город, построенный после войны. Там все
новое, все молодое. Отличное место для жизни, когда ты сам молодой. Так
вот, «Герта» проявляла ко мне интерес. Но потом пришел Санкт-Петербург
с большим количеством денег. Я не знал много о «Зените»,
Санкт-Петербурге, российском чемпионате. Для нас, бельгийцев, ваша лига
– очень странный турнир. Только один человек из Бельгии играл там –
Руссель. И тот пробыл в «Рубине» всего три месяца! После этого у нас
утвердились во мнении, что это чемпионат с не очень высоким уровнем
футбола.
КОГДА ШЛИ ПЕРЕГОВОРЫ, я встретился в Голландии с
Адвокатом. Он сказал: «У нас хорошая команда. А ты должен приехать в
Россию и посмотреть Санкт-Петербург. Приедешь – полюбишь его». Я
подумал: почему бы не поехать? Мне предложили: «Приезжаешь в город на
три дня и принимаешь решение; не понравится – уезжай куда хочешь». Я
приехал туда с отцом, девушкой и менеджером. И с первого момента понял,
что хочу играть здесь. «По рукам, – сказал я. – Где надо расписываться?»
Я НИКОГДА НЕ БЫЛ в России, но был в Сербии, в
Чехии, в Польше. Мне нравились все эти страны. И мне должна была
понравиться Россия. Мне нравится менталитет русских людей. Они не так
сильно переживают из-за всего, как у нас. В Европе если ты оставишь
машину в неположенном месте – плати. Превысишь скорость на 10 км/ч –
плати. Как Большой Брат. В России все иначе – плати, но водительские
права на полгода у тебя забирать не будут. ПЕТЕРБУРГ – ОГРОМНЫЙ город, в котором есть все, что
нужно. Поэтому я счастлив. Единственное – все очень дорого. Например,
снимать квартиру – это раз в 10 дороже, чем в Бельгии. Я арендую ее на
паях с клубом: часть плачу я, часть – «Зенит». Сколько это стоит? Фух,
очень дорого. Несколько тысяч евро в месяц. За эти деньги в Бельгии я
бы мог арендовать замок.
МОРОЗ? САМЫЙ сильный мороз футболисты пропускают.
Когда в России действительно холодно, мы уезжаем на сборы в Дубай,
Марбелью, куда-нибудь еще. Минус 10 – это для меня о’кей. Я люблю снег.
Тем более, если выбирать между дождем или снегом. Снег – это атмосфера
Рождества, это здорово. Правда, на лыжах я катался всего раз. Ездили с
друзьями во Францию, в Валь Торенс на три недели. Из них я катался
только один день. Больше нельзя – для футболиста это слишком опасно.
ЗА ДВЕ НЕДЕЛИ до моей первой игры в «Зените» я еще
был в отпуске, отдыхал на Тенерифе. Вернулся и перешел в «Зенит».
Потренировался меньше недели – и сразу же должен был выходить на поле.
Я не был готов, но в команде пять человек было дисквалифицировано.
Выбора не было. Потом я травмировался, не смог сыграть против
«Спартака», потерял еще неделю. Потренировался пару дней – и вперед, на
матч с «Динамо»… В общем, в своих первых играх за «Зенит» я был очень
плох.
МОЙ ПРОШЛЫЙ тренер – в «Генте» – был очень похож на
Адвоката. Строгий на поле, но за его пределами сразу расслабляется. Так
что к специалистам вроде Адвоката я привычен. Адвокат думает о футболе
постоянно, но пошутить для него не проблема. Со мной он перешучивается
все время. Подкалывает сборную Бельгии, говорит, что она плохо играет:
«Что за команда! Что за тренер! Вам нужен такой тренер, как я!»
Бельгийцы и голландцы всегда смеются друг над другом.
НА ТРЕНИРОВКАХ Адвокат много говорит о позиционных
вещах. Например, мы пропустили гол, потому что я слишком рано пошел на
человека, у которого был мяч. Если бы я подождал, то он бы смещался в
центр, а я смог бы углядеть за парнем, который был у меня за спиной. Но
парень за спиной и забил гол. Еще Адвокат учит не делать офсайд в
центре поля. Не рисковать, если не нужно.
В РОССИЙСКОМ ФУТБОЛЕ мне больше всего не нравятся
плохие поля. Иногда они очень плохие. В прошлом году мы играли в
Нальчике, поле было просто ужасным. Кроме того, у вас старые стадионы.
Очень жду новый стадион в Санкт-Петербурге. Когда его построят? В
2011-м? Было бы здорово. Еще я не люблю путешествия самолетами. Ты
едешь в Мадрид, к «Реалу»; возвращаешься ночью; днем тренируешься; на
следующий день летишь в Самару… В результате очень устаешь. Это главная
причина, почему последний чемпионат мы закончили не так высоко. Если бы
путешествовали не так часто, были бы первыми. ДЛИННЫМИ ПЕРЕЛЕТАМИ, хоть я их и не люблю, меня не
испугаешь. Я и 12 часов был в воздухе – летал на Маврикий. Еще ездил в
Японию со сборной. Сейчас я очень хочу слетать во Владивосток – это
очень интересно. Кто из бельгийцев может сказать, что бывал во
Владивостоке? Два? Один? Ни одного? Мне очень хочется узнавать вашу
страну. И в Москву я хочу съездить. Знаю, что это красивый город, и
обязательно выберусь туда со своей девушкой Каролиной на каникулы.
Я ГОВОРЮ НА ТРЕХ языках – фламандском, английском и
французском. В Брюсселе – это французская часть Бельгии – с английским
еще могут возникнуть проблемы, у нас же на нем говорят все. У нас много
телеканалов, на которых показывают английские и американские фильмы в
оригинале – с титрами на фламандском. Каждый день мы слышим английскую
речь, учим язык в школе. Французский – тоже в норме. Я понимаю
немецкий, но говорю не очень хорошо. Так что правильно считать, что я
знаю три с половиной языка. Еще у нас много диалектов. Вот у меня
диалект ужасный. Я из западной части Бельгии, и если буду говорить с
кем-то с Востока, он может меня не понять: «Что-что ты сказал? Повтори!»
МЫ УЧИМ язык вместе с Каролиной. Пока знаем не очень много: (по-русски) «вилька», «ложка», «нож», «салфетка», «бефстроганов».
В ЕВРОПЕ – в том числе среди бельгийцев – очень
популярны татуировки. У меня их нет – не увлекаюсь. Одна и та же вещь
на одном и том же месте! Это навсегда, на всю жизнь. Когда тебе 60 или
70 лет и у тебя есть тату, выглядит это неважно. «Fuck, у тебя тату? Ты
что, из тюрьмы?» Возможно, это часть моего воспитания. Вот у Риксена
много татуировок. У него тату его жены, на животе есть дата рождения.
Такое ощущение, что он не помнит, когда родился! Если ему нравится –
почему нет? Но я – нет, никогда на такое не подсяду.
Я ЛЮБЛЮ ПОЛИТИКУ, очень ею интересуюсь. Может, даже
когда-нибудь займусь в Бельгии политикой. Всегда слежу за политическими
программами. Учусь в университете на юриста – четвертый курс, – и там
тоже много связано с политикой. У нас в Бельгии это особенно актуально:
найти компромисс между французской и фламандской частью страны почти
невозможно.
НУЖНО ЛИ РАЗДЕЛИТЬ Бельгию на две части? Может, и
нужно. Но невозможно. У нас не только языки разные, но и менталитет.
Фламандцы работают гораздо больше французской части населения. Мы
больше зарабатываем, но должны делиться деньгами с французской частью
страны. Допустим, хотим мы построить лучшие дороги на свои деньги – а
нельзя. Надо перевести их на общий счет, и потом только половина пойдет
на дороги. Мы хотим тратить свои деньги на то, что хотим. Поэтому и
хотим иметь свое государство. Но это тяжело. Я ДУМАЮ, США или Европа не должны вмешиваться в
ситуацию на Кавказе – это проблема Грузии и России. Грузия атаковала
Осетию, Россия хотела защитить этих людей. Грузия вообще должна
чуть-чуть помолчать, потому что считает себя несколько сильнее, чем она
есть на самом деле. Я был в Белграде через несколько лет после того,
как его бомбили. США всегда хочет решать мировые проблемы, где бы они
ни происходили, но делает только хуже. Вот, например, Ирак. Саддам
поддерживал Усаму? А сейчас страна в разрухе. Было плохо, стало еще
хуже. А Россия становится все сильнее и сильнее, и ее боятся. Даже в
Европе. Люди боятся новой холодной войны. Они все еще думают, что
Россия нуждается в Европе. Но я думаю, что Европа нуждается в России.
Потому что у вас есть газ и нефть.
МОИ ЛЮБИМЫЙ ПОЛИТИКИ – Черчилль и де Голль. Мой
дедушка был в концлагере, а они были против фашистов. Дед провел в
лагере четыре года. За день до того, как пришла свобода, умер его брат.
Фашисты хотели убить всех остальных и даже придумали, как: поместить в
лодку и утопить. Но пришли американцы и всех спасли. Когда дедушка
вернулся в Бельгию, он весил 38 кг. Но он сказал: «Это был отличный
опыт. Я ни о чем не жалею». Он получил образование, стал очень строгим,
умным и сильным человеком. Он до сих пор жив.
САМЫЙ ТРОГАТЕЛЬНЫЙ эпизод в России случился со мной
в начале 2008 года, когда я был на Суперкубке в «Лужниках». Там рядом с
гостевой трибуной есть туннель, из которого футболисты выходят на поле.
Начала матча я ждал там. Ребята еще были в раздевалке, и я не хотел им
мешать. Неожиданно вся наша трибуна – а там было очень много людей –
начала скандировать: «Лом-бертс! Лом-бертс!» Это значит, что люди
помнят меня. Значит, они хотят, чтобы я вернулся. Я очень ценю это. Не
буду говорить, что в глазах у меня тогда стояли слезы, но было близко к
тому. И я хочу играть, я хочу играть, я хочу играть. Для этих людей. Точка G
Стивен Джеррард – парень, способный одним взмахом ноги завести
тысячи людей. В год, когда Джеррард справляет 10-летний юбилей
пребывания на «Энфилде» и активно борется за английское чемпионство,
PROспорт изучил сотни его интервью и проследил, как из робкого юноши он
превратился в неотразимого капитана.
Химический реагент
Футбольные «Химки» пережили самое бурное межсезонье из всех
возможных: сперва клуб расформировали, потом восстановили, а теперь у
команды новый тренер и обновленный состав. PROспорт отправился на
место, где строят новые «Химки», пообщался с начинающим тренером
Константином Сарсанией и узнал, чем эта команда не хуже любой, кроме
«Зенита» и ЦСКА.
Уходящая натура
Завершив игровую карьеру, Владислав Радимов дал трогательное
интервью PROспорт – о недавних предложениях от «Кубани» и «Локомотива»,
сочувствии московскому «Спартаку» и болгарских «коленатах», «петатах» и
«крокатах».
Лицо под маской
В 12 лет Георгий Гелашвили ездил в Москву на обучение, в 16
отказался от предложения остаться в США, а в 20 оказался не нужен в
родном Челябинске. Сейчас Гелашвили защищает ворота ярославского
«Локомотива», считается одной из главных звезд КХЛ и соглашается на
фотосессию для PROспорт.
Принцесса датская
У юной Каролины Возняцки высокий рейтинг, туча поклонников и
знаменитая родина – она родилась в том же городе, что и Ганс Христиан
Андерсен. PROспорт пообщался с новым секс-символом мирового тенниса и
узнал, когда про Каролину сняли первый документальный фильм, за что ее
дисквалифицировали на US Open и каким бизнесом она хочет заняться в
будущем.
Который возвращается
За долгие годы своей карьеры Херманн Майер наводил ужас на
соперников, болельщиков и хирургов. Австрийский горнолыжник, переживший
великие победы, сумасшедший вылет с трассы и ужасную аварию, до сих пор
рассекает по склонам. PROспорт рассказывает историю Майера, которому
понадобилось 10 лет, чтобы стать человеком.
Фигурально выражаясь
Пока этот номер PROспорт путешествовал по типографии, Яна Хохлова и
Сергей Новицкий должны были выигрывать золото чемпионата Европы по
фигурному катанию. За три недели до того корреспондент PROспорт Мария
Командная посетила тренировку молодых людей, зарядилась их энергетикой
и написала пьесу – о соперничестве, кумирах и, конечно, любви.
|